Участившиеся отлучки корнета не прошли мимо внимания его непосредственного командира. Поначалу Блинский еще терпел, но чем дальше, тем больше изнывал от любопытства, то есть тревоги, конечно, за своего молодого и такого неопытного подчиненного.

– Князь! Позвольте осведомиться, куда вы вчера отбыли с такой поспешностью? Что-то случилось? Вы сегодня так бледны.

«А ты попробуй неделю подряд пошататься по городу до вечера, потом всю ночь до утра «попить чай» с баронессой, а я на тебя погляжу».

– Нет-нет, ничего такого. Просто Софья Михайловна упросила меня немного помочь ей в освоении нового романса, вот я и…

Коротко хохотнув, штаб-ротмистр не без труда принял серьезный вид.

– Я и сам по молодости изучил немало… «романсов». Нда! Все же позвольте дать вам добрый совет: право же, не стоит заниматься музыкой с таким усердием. Кстати! Я совсем запамятовал. Через неделю, в воскресный день, мадам Кики устраивает большой прием. Она просила непременно передать вам ее приглашение!

«Как не вовремя-то! И отменять ничего не хочется. А и не буду ничего отменять. Заодно с легендарной мадам познакомлюсь. Вот по поводу Блинского…»

– Сергей Юрьевич, у меня к вам деликатный вопрос, вы позволите?

– Как говорится, чем смогу – помогу, Александр.

– Я хотел бы испросить себе следующий чин. Это возможно?

– Несколько неожиданно, но ежели подумать, то… Я уверен, что ваше прошение удовлетворят! Обстоятельно и толково все оформить, подполковник Росляков, без сомнения, даст самый благожелательный отзыв о вас. Как кавалеру золотого оружия никаких препятствий я не вижу.

Штаб-ротмистр ожидаемо заинтересовался инициативой подчиненного: если есть хорошая возможность лишний раз напомнить о себе начальству, то будет просто грешно ее упускать! Опять же законный повод проводить больше времени в городе. Все бумаги были готовы через полчаса, и Сергей Юрьевич надолго покинул и отрядную канцелярию, и сам отряд. Оставшийся в полном одиночестве, Александр довольно улыбнулся, огляделся и достал из плотного конверта лист дорогой белоснежной бумаги, заботливо обработанный духами баронессы.

«Приступим, пожалуй».

– Эй, малец! Подь сюды. Денежку заработать хочешь?

Подбежавший мальчишка лет восьми неопределенно пожал плечами и, солидно высморкавшись, поинтересовался:

– Скольки?

– Гривенник.

– А…

– Нет так нет. Топай давай.

– Не-не, согласные мы! А чё сполнить-то нада?

– Заведение Ягоцких знашь?

– Ну дык!

– Вот туда и доставишь письмецо, а спросят, кто дал… Еще гривенник хошь? Так вот! Ежели поинтересуются, скажешь, что барышня незнакомая, красивая. И не перепутай там чего, а то уже мне влетит. Все ли понял? На денежку и беги со всех ног.

– А ишшо где?

– Я тебя здесь ждать буду. И может, еще пятак добавлю, ежели быстро обернешься. Дуй давай по-быстрому!

Пацан ответственно подошел к выполнению поручения: сдернул с места так, что стайка голубей по соседству заполошенно взлетела. Не прошло и пяти минут, как он показался вдалеке, возвращаясь с еще большей скоростью – а вдруг его наниматель оставшийся гонорар прижать захочет или ушел давно?

– Все, как говорено, сполнил, денежку давай!

– На.

– А пятак?! Обещал!

– Поведаешь, как дело сполнил, пожалую. Ну?

– Да чё… Зашел, отдал, тама приказчик еще дюже сердитый. Вот, обсказал я ему все, как велено, а он такой – пошел отсюда, щегол! А я такой…

– Верю-верю, вот тебе остатнее.

Опасливо оглядевшись по сторонам, довольный мальчишка засунул гривенники за щеку, а пятак крепко зажал в кулаке и побежал дальше, счастливый от свалившейся на него удачи.

«Большие монеты матери отдаст наверняка, а на пятачок сладостей накупит. Молодец пацан».

Незамедлительно вернувшись на снятую под «обольщение» Стефана квартирку, Александр проверил в последний раз, все ли у него в порядке и под рукой, после чего спокойно задремал – раз все идет по плану. Когда он, еще сонный, подскочил с кровати, за окном уже сильно потемнело, еще час – и должен был пожаловать «нежный и мужественный рыцарь», весь в ожидании «нежно томящейся по нему» безымянной дамы. Когда корнет составлял романтическое послание, то долго мучился, подбирая нужные слова. Подумал… да и плюнул на принятые правила приличия, написав так, чтобы даже самый тупой понял: он неотразим и таинственная незнакомка прямо измучилась вся от неуемного желания!

«И пусть только попробует не прийти, козлина! У меня уже почти весь выкуп расписан – куда и на что».

Дождался. Внизу на лестнице едва слышно затопали, затем тихо скрипнула дверь. Александр тихонько напряг и расслабил затекшие от долгого сидения ноги, выровнял дыхание, готовясь.

– Глрк…

Едва гость зашел в комнату, как сбоку прилетел строго дозированный удар по горлу, затем такой же – за ухо.

«Готов. Где эфир? Все!»

Как и просили Стефана, на встречу-свидание он заявился без сопровождающих (да и кого бояться известному драчуну в насквозь знакомом городе?), так что свидетелей потом так и не нашли. Как не отыскали и место, где он провел самую страшную неделю в своей жизни.

– Очнулся, болезный? Нет? Сейчас я тебе помогу…

– Ммыыммм!

Похититель попросту резанул ножом-засапожником толстое предплечье, постаравшись при этом не зацепить вены.

– Слушай внимательно. Я сейчас уберу кляп, а ты не вздумай орать – себе же хуже сделаешь. Понял? Если понял, так хоть кивни, скотина.

– Убивають! Айххаххху…

Стефан закашлял на земляном полу, с всхлипами втягивая в себя воздух. Подождав, пока он перетянет руку куском когда-то нарядной рубахи, человек с полумаской на лице участливо поинтересовался:

– Ну как, полегче стало?

– Тебе это с рук не сойдет! Батюшка с самим полицмейстером знаком!

– Ты о себе думай, законник хренов. Жить-то хочешь?

– Пожалеешь еще, кровью умоешься…

Время поджимало, поэтому Александр пошел по самому простому и короткому пути. После того как у купчика выпало два зуба и отвалилось правое ухо, он согласился, что написать подробный роман о своих и папиных грехах – стопроцентно стоящее дело. И даже любезно проконсультировал своего собеседника о финансовых возможностях Ягоцкого-старшего, как оказалось, вполне способного оплатить свободу сынка: два счета в разных банках на триста тысяч каждый (заначка на «черный день»), плюс возможность быстро собрать полмиллиона ассигнациями у коллег под честное купеческое слово. Это за день-два, а если не торопясь и вдумчиво… А как трогательно изменился стиль общения!

– Поклянитесь, что не погубите меня!

– Не перебивай, а то синяков добавится. Так вот, когда я уйду, наверху останется мой человек – следить за окрестностями. Ты вообще знаешь, что такое «адская машинка»? Вот ее он и подорвет, как только увидит кого подозрительного. Так что орать и кричать о помощи я бы не советовал, да и не услышит никто. На входе в подвал припрятана и насторожена вторая такая машинка. Вывести тебя отсюда смогу только я. Понял?

– Моя гибель тяжким грузом ляжет на вашу совесть!

– Как ты меня достал! Отцу послание накорябал? Отлично, теперь принимайся за мемуары. И учти: пока я их не получу, о выкупе разговора не будет.

– Но я хочу…

– Конечно, хочешь. Поведать мне о всех своих делах правдиво, с подробностями и деталями, ничего не пропуская. Ты ведь не собираешься застрять здесь на месяц? Все в твоих руках.

Напоследок словно невзначай «засветив» очень убедительным макетом взрывного устройства, Александр вытянул наружу лесенку, с лязгом закрыл люк и с облегчением снял и скомкал пропитавшуюся потом полумаску. Посидев для собственного спокойствия в доме еще полчаса, но не услышав и малейшего звука снизу (собственно, орать действительно было бесполезно, подвал оборудован на славу), устало поехал в город – до утра оставалось всего ничего, а забот было еще немало.

Неизвестно, что подействовало на Кшиштофа сильнее – измятое письмо, написанное дрожащей рукой сына и с мелкими мазками крови по краям, или аккуратно упакованное и перевязанное голубенькой ленточкой ухо (бантик просто на загляденье вышел), – но в полицию он обращаться не стал. Уже на второй день, ближе к вечеру, купец выполнил первое условие – выставил в окнах своего дома всевозможные цветы и растения, сигнализируя тем самым о полном согласии на выставленные требования. Они были предельно просты: пятьсот тысяч в обмен на жизнь единственного сына, если будет замечена полиция – сумма удваивается. И все бы было хорошо, вот только у похитителя внезапно образовалась куча неотложных дел.