– Новым руководством? Прошу прощения, нельзя ли подробнее об этом?

– Конечно. Когда четыре года назад по высочайшему повелению все предприятия Сергея Ивановича… то есть господина Мальцева, были переданы в казенное управление, всем сразу стало понятно, что это начало конца. Шестого апреля прошлого года совершилось банкротство, и завод, которым я имел честь управлять, приобрел некий господин Бергюссон. Увольнения рабочих, снижение расценок, износ оборудования и совершенно хищническое хозяйствование…

«Да уж, из директоров завода в сменные мастера. Этакая карьера наоборот. А ведь хорошо держится! Самое же интересное, что теперь я знаю, где можно навербовать квалифицированных мастеровых. Ну или более-менее подготовленных».

– …после чего получил полный расчет. Далее, думаю, вам все известно.

Князь кивнул, соглашаясь. На самом деле все, что поведал ему бывший управляющий одного из заводов в Дятьково, Александр знал и так – стряпчий собрал всю доступную информацию о кандидатах, заодно осветив причину банкротства Торгово-Промышленного товарищества господина Мальцева. Родственники генерал-майора в отставке – вот настоящая причина, развалившая громадный концерн из десятков заводов, ферм, фабрик… Вроде бы и фаянсовое со стекольным производством были в наличии. Было, да сплыло! Дети Сергея Ивановича выросли при дворе, и отцовское дело их интересовало мало. В отличие от денег, причитающихся им в наследство, – об этом они не забывали никогда. Интригами детки и жена добились передачи части концерна под казенную опеку, но немного просчитались: пошли убытки, уменьшились продажи и стала нарастать неразбериха в управлении заводами. И что самое интересное, рос и долг перед казной. Как следствие, пришлось спешно передавать вообще все под управление чиновников, причем за треть настоящей цены. Что называется, жадность до добра не доводит. Впрочем, наследникам Мальцева и трети от настоящей стоимости хватило за глаза – до сих пор промотать не смогли.

– Ну что же, вы приняты, Андрей Владимирович. Условия следующие: годовой оклад в семь тысяч рублей и пять процентов от чистой прибыли с производства. Жить будете на квартире, но это временно. На следующий год, к лету, строители обещали возвести три дома – один из них предназначен для проживания управляющего фабрикой, то есть для вас. Вы согласны?

Услышав размер своего жалованья, Сонин поначалу едва заметно поморщился, но, дослушав до конца, не смог сдержать улыбки.

– Ваше сиятельство, я с благодарностью принимаю ваше предложение!

– Хорошо. Тогда прошу прочитать и подписать договор.

Собеседник князя тщательно ознакомился с поданным ему документом, заработав в глазах Александра пару дополнительных баллов. Некоторые пункты соглашения явно удивили господина управляющего – своей наивностью, что ли? Но комментировать их он не стал, молча расписавшись на шести листах договора и приготовившись слушать дальше.

– Теперь прошу принять доверенность на управление фабрикой и операции с расчетным счетом, письмо для временного управляющего касательно передачи вам всех дел и документов. Ваш экземпляр договора. А вот чек с авансом и подъемными. Так же я хотел бы разъяснить те пункты договора, что вызвали вашу улыбку. Отсутствие прописанных штрафных санкций за нарушение этих условий, а именно за разглашение коммерческих и производственных тайн, воровство и махинации, недобросовестное отношение к работе, ставшее причиной неустоек, простоев и тому подобного. Так вот. Отсутствие санкций объясняется просто: в случае выявленного нарушения или обоснованных подозрений с вами произойдет несчастный случай со смертельным исходом.

– Ваше сиятельство… Вы изволите шутить?!

– Господин Сонин, разве я похож на шутника?

Поглядев в тигриные глаза работодателя, управляющий непроизвольно дернулся: на шутника князь походил меньше всего, скорее на матерого душегуба, сожалеющего, что нельзя убить своего собеседника. Пока нельзя. Наваждение схлынуло, и перед Сониным опять сидел молодой офицер с благожелательной улыбкой на губах, гостеприимный хозяин и приятный собеседник.

– Во всем, что касается моей фабрики, я всегда предельно серьезен. Не стоит так бледнеть, Андрей Владимирович, все не так плохо, как вы подумали. Работайте честно, и я обещаю, что вы ни о чем не пожалеете ни разу. Вот, например, у вас подрастает сын… Эдуард, если не ошибаюсь?

– Верно, но откуда?..

– Право же, вы меня удивляете. Вы что же, думаете, я выбрал вас наобум? Так вот, вернемся к вашему сыну. Его обучение в любом университете оплатит РОК. Будет и еще несколько мелких, но приятных мелочей – я уверен, вам понравится.

Усевшись за свой «деловой» стол, Александр для начала полистал блокнот-ежедневник, вычеркивая решенные дела и вопросы. Кредит все же пришлось взять – уж больно много выплат предстояло. Остаток за станки, аванс на очередную стойку Шухову, первый платеж за металлургический завод и, разумеется, расходы на производство. А скоро еще и модернизация этого самого завода намечалась. В общем, расходы нарастали, а доходы падали. Вернее, на службе их практически не было: до первых осенних заморозков, пришедших в этом году необычайно рано, поручику удалось отловить всего два каравана, и то навара с них… В первый раз – три лошади под грузом, во второй – две и пяток носильщиков. Одним словом, мелочь на карманные расходы. А вот вне службы денежка капала. Тоненькая струйка лицензионных отчислений превратилась в слабенький, чахленький, но все же ручеек, который приносил в среднем по двадцать-тридцать тысяч в месяц. Прослеживалась обнадеживающая тенденция к увеличению поступлений, но не так быстро, как хотелось бы.

«Жалко, что ничего не помню про звуковое кино. За год бы миллионером стал. Хотя, если подумать, я уже миллионер по факту».

Просьба подпоручика Дымкова натолкнула Александра на интересную мысль, вернее, идею. Вскоре у начштаба Ченстоховской бригады полковника Толкушкина должен был приключиться юбилей – аж двадцать пять лет беспорочной службы. По этому поводу вроде как и прием в офицерском собрании планировался. Но это пока было неясно. Да и неважно. Главное – поздравить именинника соберутся почти все старшие офицеры бригады и немало младших. Юбиляру будут дарить памятные подарки…

«Вот и презентую «орла» из первых моделей, только надо будет озаботиться отделкой пистолета и красивой упаковкой. Начальство порадую и господ офицеров заинтересую. Вряд ли кто останется равнодушным!»

Размышляя, как устроить все наилучшим образом, чтобы и подарок вручить, и засветить его, князь внезапно подумал, что идею стоит немного развить. Нанять десяток подходящих людей на должность торгового агента и разослать их по гарнизонам и полкам Русской императорской армии – пускай демонстрируют оружейную новинку и собирают заказы-заявки, попутно и вилки-ложки-поварешки пристраивают вместе с зажигалками и ножами. Поставить на это направление одного из оборотистых племянников господина Лунева… Или все это преждевременно? Штатным оружием унтер-, обер– и штаб– офицеров по сию пору является четырехлинейный «смит-вессон», а значит, и вала заказов не будет.

«Вроде конкурс на новое штатное оружие офицеров еще не объявляли? Или уже, но я пропустил? Да нет вроде. Еще и трехлинейную винтовку Мосина не утвердили. Но вот там-то уж точно страсти кипят немалые, да я еще со своей вклинюсь. Все равно пора выдавать Валентину Ивановичу задание на работу по револьверу, который мы, недолго мучаясь, так и назовем – револьвер Греве – Агренева, сокращенно «грав». Где там у меня эскизики? Фу, пыли-то сколько! Револьвер будет представлен в двух моделях: солдатский, несамовзводный и с поочередной экстракцией патронов, и офицерский – самовзводный, с откидным барабаном. Ежели еще и себестоимость окажется в пределах десяти рублей, победа на конкурсе будет обеспечена. Не забыть бы еще с Леоном Наганом договориться о лицензии на двуперую пружину. Или обменяться лицензиями, наверняка его что-то да заинтересует. И по поводу винтовки напомним Валентину свет Ивановичу – сколько можно кормить меня «завтраками», в конце-то концов!!»